Гуляли с детьми в парке и увидели, что у одного из берегов паркового пруда скопились белые-белые лебеди, а среди них серо-коричневые утки. Понятное дело, на берегу стояло несколько человек. Они бросали им белый хлеб.
Мы подошли посмотреть на огромных белоснежных птиц поближе. У самой воды стоял пожилой мужчина и с очень довольным, можно сказать счастливым, лицом скармливал лебедям ломтик за ломтиком целый батон белого хлеба.
Когда мы месяцем ранее провели несколько дней на Куршской косе, то там у похожего водоёма стоял огромный щит с разъяснениями, что белый хлеб вреден для птиц и не подходит для их пищеварительной системы, что кормить их нужно листьями салата, а ещё лучше водорослями, или, на крайний случай, размоченным в воде зерном.
Отдельным пунктом было выделено, что когда мы люди подкармливаем лебедей, то они решают, что улетать в тёплые края не нужно, остаются зимовать, а когда поток подкармливающих туристов иссякает попросту остаются без еды. Лететь на Юг им уже поздно — воздух слишком холодный. Новые порции белого батона не поступают. Сбой программы и, возможно, роковой конец.
Одним словом, тот плакат ясно давал понять: восхищаться лебединой красотой — можно, подкармливать — нельзя.
И вот этот дядечка довольный как сто слонов кормит запрещённым белым хлебом и получает удовольствие!
Я реально в замешательстве.
Я не знаю, что делать в такой ситуации.
Если я буду бездействовать, то это потенциально может привести к гибели птиц.
Если я начну ему рассказывать про водоросли и голодную зимовку, это вряд ли возымеет действие. Предполагаю, ответ будет «всю жизнь их белым хлебом кормим, всегда так было и ничего им от этого не было; если бы им это было вредно, они бы и не ели, а они вишь как шеи тянут». Ну и самое грустное, я бы испортил момент радости для пожилого человека.
Не понимая, что мне делать в такой ситуации, я выбрал сделать ничего.
Через какое-то время к нашей прогулке присоединились ещё несколько семей (мы условились заранее), и я поделился своими размышлениями.
А одна из мам и говорит:
— Знаешь, мы приносили им и листья салата, и размоченное зерно…
— Ну и как?
— Не едят.